***
Мне кажется: Вы, лукавый,
На летний рассвет похожи,
Когда, трепеща и тая,
Поёт небосвод в тиши.
Вы стали моей отравой,
Моим холодком по коже
И — сами того не зная —
Спасеньем моей души.
Когда, человек знакомый,
Вошли Вы в мою калитку,
Я вздрогнула и застыла,
Как будто пришла беда.
Вопрос Ваш едва ли помня,
Со скоростью — ах! — улитки,
Ваш голос забыть не в силах,
Я тихо сказала: «Да».
Я помню: рука тянулась
Схватиться за крест на шее…
И, пряча глаза невольно,
Я нервно прошла вперёд.
Вы, кажется, не улыбнулись,
И сделалось мне страшнее
(И даже заранее больно
За весь Ваш грядущий лёд…)
Я помню от Вас летевший —
Чуть слышный — ветер июля.
Он тронул меня ошибкой,
Когда Вы шли на крыльцо.
И, нежность в душе задевши,
Мне сердце пронзила пуля.
И вмиг, не сдержав улыбки,
Спрятала я лицо.
Мне кажется: Вы, лукавый,
На летний рассвет похожи,
Когда, трепеща и тая,
Поёт небосвод в тиши.
Вы стали моей отравой,
Моим холодком по коже
И — сами того не зная —
Спасеньем моей души.
21–22 июня 2010
Мирный
Сизая птица
Мелькнёт за рекою зарница,
А ты — на прогулке в саду.
Вдруг сизой измученной птицей
К ногам твоим я упаду.
Ты к птице нагнёшься устало
Сказать ей: «Бедняжка моя!»,
Но вдруг отойдёшь одичало,
Узнав в сизокрылой меня.
Проснётся та боль, что таилась,
И вспомнит вдруг сердце твоё,
Как в душу когда-то вонзилось
Моей «нелюбви» остриё.
А я пролетела сквозь грозы,
И встреча с тобою — гроза.
Я вижу: бессильные слёзы
Твои застилают глаза.
Ты, тёмной истомой томимый,
Слегка меня тронешь рукой.
Мой гордый, несчастный, любимый,
Верни меня в небо домой…
1-3 февраля 2010
Тверь
Предосенняя элегия
Солнце скрывает за пламенем ярым
Чёрные пятна.
Сердце горит предосенним пожаром —
Так необъятно.
Нам остаётся — ни много, ни мало —
День до разлуки.
Небо глубокое душно и ало,
Словно от муки.
Листья погасшие мчатся полётом,
Но с неохотой.
Август украсил их ржавым налётом
И позолотой.
Веки закроешь, и осень — хозяйка
Жизни и смерти.
Я говорю, что мне лета не жалко,
Только… не верьте.
Начало марта 2010
Тверь
***
Не играй со мной, дитё
Малое!
Видишь, небо над землёй
Алое,
А на небе облака —
Золотом…
Даже нежная рука —
Молотом.
Стала даже похвала
Коброю.
Я с тобою не была
Доброю.
Тёплый свет ли, человек,
Парус ли…
Но душа твоя — навек
Заросли.
И, плутая без конца
В вереске,
Даже сильные сердца —
Вдребезги.
9 марта 2010
Тверь
***
Над городом оттаивают тучи,
И в воздухе — дыхание тепла.
Но, словно снег, тревога залегла,
Что всё напрасно, как себя ни мучай.
День снова полон будничных забот.
Весенний холодок стоит на страже.
Не радует ни новый день, ни даже
Встревоженный теченьем ледоход.
Тоску уйми и припади к стеклу,
Чтобы увидеть будто откровенье:
Уже светлеет небо в отдаленье
И снег сойдёт к двадцатому числу.
3 апреля 2010, январь–февраль 2019
Тверь
***
Полдень, названный концом,
Лёг на грудь мою свинцом,
А задача так легка —
Проводить издалека…
Солнца адовый огонь
Август сжал в свою ладонь,
И сквозь неба тусклый свет
Взгляд — автобусу вослед…
Сразу стала мне близка
Птиц осенняя тоска:
Расставаться — покидать,
Оставаться остывать.
И всё чаще мнится мне:
Раздаётся в вышине
Плач и долгое «увы»
Безграничной синевы…
25 августа 2010, 12 марта 2011
Мирный — Тверь
***
Разбросанные вещи на столе —
Мой тихий быт, моё существованье.
Сжимает горло зимнее молчанье,
Воскресшее в ноябрьской золе.
Слова с трудом доходят до ушей,
Став мухами в осеннем скудном свете.
Я не пойму, откуда дует ветер:
В убежище сквозняк — или в душе.
Мне ночь твердит, что незачем бежать,
И не со зла мои срывает планы:
Я расставляю сети и капканы,
Так тщетно силясь что-то удержать.
Дрожат на лужах блики или сны…
Я всё же буду спать. Спокойной ночи,
Убийцы заплутавших в сердце строчек —
Пронзительные крики тишины.
В ночь на 15 ноября 2010
Тверь
***
В.Х.
Влюблённость нежно начиналась:
Атлас торжественных небес,
Лазурью лёгкой улыбаясь,
Елейно обещал чудес.
Наивно сердцем я любила
Тех дней чарующий покой
И блеск осеннего светила
Над Вашей юной головой…
Хотите — смейтесь. Ваше право,
Рискуя памятью тех дней,
Атлас небесный для забавы
Предать суду своих друзей.
Крича язвительное «Браво!»,
Оставьте хоть прищур лукавый
Великой нежности моей.
2011
Тверь
***
Как трудно сегодня уснуть
В той спаленке, страхами полной,
Где сон долгожданен… Забудь!
Тревожное сердце бессонно.
Обломок горячей луны
На небе безвыходно стынет.
Так пусть в заплутавшие сны
Предчувствие встречи нахлынет
И в чёрном печальном кольце
Увижу его отраженье…
Лишь ночь на звезде-бубенце
Нисходит тоскующей тенью.
И ветер, молясь тишине,
В распахнутой форточке шепчет…
Усни, умоляю! Во сне
Отчаянье вынести легче.
11 января 2011, 8 марта 2011, 4 января 2019
Тверь
***
Очень просто: он завтра уходит.
Мне молчание душу свело,
Как у птицы летающей сводит
Неожиданной болью крыло.
Это свыше — пустоты, немоты,
Одиночества купольный свод.
Так какое мне дело, что кто-то
На рассвете однажды уйдёт?
В чёрный перстень безжалостно сжата,
Мне кричала небес высота:
«Он уйдёт, но страшнее утрата —
Ты без песни душою пуста».
11 марта 2011
Тверь
***
Было время без вечного боя…
Эти выдумки слишком стары.
Я всегда выходила из строя
С наступленьем июльской поры.
И всегда, одолевши преграды,
Я заученно знала одно:
Что другим было даром не надо,
Мне с рождения было дано.
Потому, наблюдая за пленным,
Я хотела навеки сберечь
Запах скошенных трав, неизменный
Страх любви и предтечи невстреч —
Недоступные всем полувзгляды.
Значит, враг я. Так, может, зазря
Я в сердцах, не сдержавших осаду,
Разбиваю свои лагеря?
Мне наградой — сердечные сбои
И томящая, жаркая грусть,
Что меня не оставит в покое
То, что знаю уже наизусть.
31 августа 2011
Тверь
***
Моей ли необъятной красоты,
Жестокой всеобъемлющей свободы
Боялись Вы? Мои ли Вы черты
В беспамятстве стирали с небосвода?
Не Вам должна ль я радостью своей
Платить за разговор оледенелый?
Не Вас изображала ль я белей,
Чем есть — чтоб Вы в грехе казались белым?
Мою ли жизнь Вы звали неземной?
И правда ль, что — простите прямоту ли? —
Мой дом Вы обходили стороной,
Стыдясь, что полюбиться мне рискнули?
13–14 декабря 2011
Тверь
***
Неизбежная пустота
За собою меня влекла.
С перекрёстка — и до моста
Расправляла она крыла.
От печалей, вздымавших грудь,
Утешение мне дала:
Мне казался счастливым путь
Под укрытьем её крыла.
А она, оставляя дом,
Мимо солнца меня несла.
Я спала безмятежным сном
На перине её крыла.
Всё летела она быстрей —
Так ей льстила моя хвала.
И немного осталось ей:
Только сбросить меня с крыла.
14 января 2012
Тверь
***
Ксюше
Принцессы-лебеди прелестны и изящны.
Роса алмазами на перья нам легла.
В полёте мы становимся бесстрашней
И милостивей летнего тепла.
Нас многие, не ведая сомнений,
Узнают по вернейшим из примет:
Свобода и уверенность движений,
Улыбка — как цветущий первоцвет.
Так весел смех — мы счастливы свободой,
Вольны крыла — Зефиру мы родня.
Мы — отраженье в лебединых водах
Высокого лучистого огня.
Всегда вода дремотная под утро
От берега на плещущей волне
Тебе несёт ракушек перламутр,
А жёлтые кувшинки дарит мне.
Разостланные сети так незримы,
Охотника усмешка так мерзка.
И движется конец неотвратимый:
Мы пойманы! И наша смерть близка…
Мы сеть врага не одолеем сами,
Разбойника не в силах мы сразить.
Но принц спешит волшебными крылами
От выстрела ружья нас заслонить…
Ты помнишь, как по-девичьи особым
Был детский мир, доступный нам двоим?
Давай пройдём по тем заросшим тропам,
Представив, что действительно летим.
Вообразим: за старой сизой ивой —
Блистание взведённого курка,
И упадём мы, пойманы, лениво
В раскинутые сети гамака.
Принцессы-лебеди! Не в сказке сокровенной
Принцессой ты смогла однажды стать.
А я осталась лебедем смиренным
По тёплому Зефиру тосковать.
25 июля 2012
Мирный
***
Невольно торжествую и ликую,
Увидев, как пленительна луна.
Коль сердце накалилось докрасна,
Нельзя потратить жар его впустую.
Заснул уставший дом, молчит село.
За юркой кошкой притворяю двери.
Я, кажется, умело лицемерю:
Клянусь луне, что мне, как днём, светло.
И, как бы с ней мы ни были чужды,
Она от лести пылко загорелась.
Горели звёзды, яркостью горды,
И я горела отблеском звезды,
Мне петь хотелось… мне взлететь хотелось,
Стряхнув с души тяжёлые пуды!
Август 2012
Мирный
Жар
Пытка сильных — огненный недуг!
А. Ахматова
I.
Да, я горю — я всё ещё горю! —
Пожар спалит соседние деревни,
Рассудок, лес — живой и дико-древний —
И зори, что подобны янтарю…
Предтеча надвигающихся дней —
Река, ещё щадящая мой пламень,
И страшное, тяжёлое, как камень,
Желание остаться с ней — и в ней…
Причудившись сокровищем глубинным,
Сбежало солнце с перистых высот.
И видит взгляд мой, девичьи-невинный,
Покорный блеск волны аквамаринной:
Огонь — в воде… Огонь её сожжёт!
Сжигает всё любви огонь старинный…
II.
Сжигает всё любви огонь старинный…
Но я другому кланяюсь огню:
Закат вдогонку пройденному дню
Зажёгся, как свеча из стеарина.
Излечит от дурных воспоминаний
Лучами позолоченный простор.
Высок, трескуч у омута костёр,
Вихрится дым над топящейся баней,
И в этот час на улицах пустынных
Привычна тишина и вечер чист.
Полощутся туманы над плотиной,
И высь пронзает клёкот ястребиный,
Вот только чей-то юношеский свист
Мне кажется далёким и чужбинным…
III.
Мне кажется далёким и чужбинным
Знакомый, но несбыточный чертог,
Где я, взойдя смущённо на порог,
К высокому стучалась господину.
Ворота скрипнут, будто пригласив
В весёлый двор, раскрашенный и яркий.
Я вспыхну, но поспешно, как дикарка,
Румянец спрячу — он красноречив…
Уехал тот, кого благодарю
За мрак непроницаемого взгляда.
Когда-нибудь я сердце усмирю:
И в этот дом усталый, и в семью
Вошла не я — и помнить мне не надо
Чертог, который я не покорю.
IV.
Чертог, который я не покорю,
Покоится в величии суровом,
И светится на поле васильковом
Дорога к каменистому ручью.
По ней проходят, гулко дребезжа,
Железные колёса супостата,
И рушится былое без возврата,
И хмуро отступают сторожа.
И тень упавшей башни за спиной
За все попытки бегства награждает
Бессилья неминуемой стеной.
И весть приходит с мёртвой тишиной:
Поджог!.. Огонь-агония, пылая,
Нарушит мой безропотный покой.
V.
Нарушит мой безропотный покой
Тот юноша с глазами озорными.
Я, может быть, его узнаю имя —
Пускай листва нашепчет вразнобой.
И знаю я, как горько им больна,
Как сердце, истомившись, полыхает,
Но снова на крыльце меня встречает,
Посмеиваясь эхом, тишина.
По лестнице взбегая суетливо,
Запутавшись и в мыслях, и в словах,
Кажусь себе смущённой и счастливой.
Качается по-детски шаловливо,
Подмигивая, лампочка в сенях —
Мой дом исполнен тайны молчаливой.
VI.
Мой дом исполнен тайны молчаливой,
И светом заколдован мирный сад.
Опутал хмель сплетения оград,
И стриж в скворечник юркнул торопливо.
Ни друга, ни врага не пощадит
Высокое полуденное солнце.
Вода из утомлённого колодца
Живой водой сияет и горит.
Мой сад объят дремотою ленивой,
Темнеет изнурённая земля.
И яблоня трясёт зелёной гривой,
От солнца пряча листья боязливо…
Один о снисхожденье не моля,
Шиповник увядает горделиво.
VII.
Шиповник увядает горделиво.
Он цвёл как в тех ахматовских стихах…
И были лепестки его как прах —
Изящный и возвышенно красивый.
И знаю я со скорбным торжеством,
Что новую разлуку предвещает
Румяный цвет, который умирает,
Склоняясь над моим надменным лбом.
И я почти не дрогнувшей рукой
Один из лепестков благоуханных
Влюблённо подняла с земли сухой,
Забрав его решительно с собой,
Вложив его в старинный томик Анны
Как рдяный символ силы колдовской.
VIII.
Как рдяный символ силы колдовской,
Смородины алеющие гроздья
Зовут меня своей незваной гостьей,
Блистая изумлённой красотой.
Раскинут летний месяц, как платок,
Упавший на песчаную тропинку.
Беру в сенях плетёную корзинку,
Завязывая красный поясок.
На лёгком осторожном ветерке
Трепещет лист зелёный и курчавый.
Смородина кислит на языке,
И ягод гроздь лежит в моей руке,
Но страшно, что похож на след кровавый
Сок ягоды-рубина на щеке.
IX.
Сок ягоды-рубина на щеке,
На трепетных устах горит улыбка,
И капельки воды дрожат на гибкой
Уверенной девической руке.
Легки, как сон, следы прикосновенья
Ладони вертопраха и плута,
И здесь берёт начало клевета,
А вместе с ней — напрасные волненья.
Прельщая пустословьем, неустанно
Текут, струятся речи-ручейки.
Мой друг доволен встречей долгожданной,
Колдуя над историей обманной,
А хитрый глаз, смотрящий воровски,
Ликует от удачи несказанной.
X.
Ликует от удачи несказанной
Вселюбящее зарево костра!
Сегодня слишком сильные ветра,
Чтоб он остался гаснуть бездыханным.
Он руки обожжёт, скользнёт к лицу,
К дверям приникнет с яростью пожара.
Бросая искры к солнечному шару,
Он просится к небесному отцу…
Но тот, кто был с огнём накоротке,
Плачевную ему отводит долю:
Чернеют угли, тлея на песке,
И горький дым исчезнет вдалеке,
А следом ветер, дав рыданьям волю,
Застынет на моём воротнике.
XI.
Застынет на моём воротнике
Тоскливый дождь — влажны его ладони.
На сером убиенном небосклоне
Светило оказалось в тупике.
Бесстрастное дыхание земли
Босые ноги холодом пронзает,
И капельки дождя напоминают
Блестящие на кольцах хрустали.
И странно видеть в каждом чужаке
Горячее трепещущее пламя
И смысл жизни — в малом пустяке.
Я знаю по нахлынувшей тоске,
Что летними глухими вечерами
Была я от греха на волоске.
XII.
Была я от греха на волоске,
Довольствуясь своим самообманом.
Заря бела безмолвием тумана,
Поднявшимся на утренней реке.
И кажется моим запретным сном
Безрадостный рассвет над спящим садом,
И смотрит на меня пугливым взглядом
Пушистый кот со сломанным ребром.
Погас фонарь, служивший мне охраной,
Но солнца нет за плотной пеленой,
И бел рассвет, пугающе туманный,
Что стынет над крылечком деревянным…
Но сон пройдёт — и ждёт меня покой:
Пустая голова и взгляд стеклянный.
XIII.
Пустая голова, и взгляд стеклянный,
И кашель — безысходно затяжной.
Покой, что называется тоской,
Явился мне, но этот гость незваный.
И я иду, любви огонь щадя,
И судорожно гаснет воскресенье,
И сумрачно дробится отраженье
На лужах после хриплого дождя.
Но теплится огонь на уголке
Молчащих губ — пока ещё молчащих!
Дрожит душа на беглом сквозняке,
И всё-таки трепещет в огоньке
Предчувствие удачи предстоящей,
И жив огонь — стихами на листке.
XIV.
И жив огонь — стихами на листке,
И всё воскресло с этими стихами.
Они сильней дождя с его слезами,
Нещаднее тумана на реке.
Поэзия — не вспышка фонарей,
Не пыл костра, не мягкий жар каминный:
Сжигает всё любви огонь старинный,
Но это пламя, кажется, сильней…
Любимы все, кого боготворю,
Чудное сердце вновь неисцелимо.
Нет солнца за окном, но я дарю
Свою непобедимую зарю.
Да, внутреннее пламя негасимо!
Да, я горю — я всё ещё горю!..
9–15 августа 2012, август 2025
Мирный
***
Прижаться к Вам плечом, вдыхая святость
И запах сигаретного дымка,
Почувствовать, как трепетная слабость
Сбегает по взволнованным рукам…
Чего мне стоит Ваше возвращенье!
Я всех отрину, чувства не щадя.
Да будет Вам отрадой отреченье
От пришлого и мнимого вождя,
Которому посмела присягнуть я,
Забыв, как сердцем сломано ребро,
Как ценны клетки погнутые прутья
И крыльев Ваших каждое перо.
В ночь на 4 октября 2012
Тверь
***
Ты сможешь и сам обо всём догадаться…
Искрилась шампанским речная волна,
И я проходила, порхая как в танце,
И спутницей счастья казалась весна.
Я видела солнце, обнявшее дали,
Окрасив в лиловый горящий восток,
И ленты воздушно меня обвивали,
И цепи спадали с окованных ног.
Сверкая ликующе взглядом победным,
Рукой по покорным скользя волосам,
К губам прикасалась чарующе-бледным —
Едва ли любимым — бескровным губам.
Но знали все тайны бесстыдные бесы:
Шипела, кипела речная волна,
И я проходила вдоль тёмных отвесов,
И страшной, и грязной казалась весна.
И бесы сулили мне страсть, лицемеря,
И ленты у шеи свивались — губя…
Ах, разве могла я однажды поверить,
Что это грешно — целовать не тебя?
15 декабря 2012
Тверь
Два торжества
Не улыбнёшься обречённо,
Не склонишь голову скорбя…
Я знаю: в списках приглашённых
Бессмысленно искать тебя.
Когда, томясь у аналоя,
Ответствовать придёт черёд,
Свечи рыданье восковое
Мои ладони обожжёт.
Икон нахмуренное злато
Не отразит твоё лицо,
И, убегая без возврата,
К дверям покатится кольцо.
Но розы праздные увянут,
И, их оставив умирать,
Ковром из лап еловых станут
За мной дорогу устилать.
На церемонии прощальной,
Когда венки поставят в ряд,
Цветы с надеждою печальной
К калитке взоры обратят.
И взглянут с тайною досадой
Сухие стебли резеды,
Но на тропинке вдоль ограды
Твои не сыщутся следы.
Тогда, минуя расстоянье,
Пусть прозвучат тебе вдогон
И колокольный звон с венчанья,
И отпеванье с похорон.
Но, не догнав ветра сырые,
До окон, выглянувших в сад,
Молитвы отзвуки глухие
Не долетят, не долетят…
И даже вздохом огорчённым
Не пожалеешь. Не жалей:
Со мной не будешь обручённым,
Не станешь гибелью моей…
10 февраля — 2 марта 2013,
5–6 мая 2014
Тверь
***
До чего же отраден светлеющий свод,
Разгоняющий туч колченогую стаю.
Я пою о любви, что во мне не живёт,
Оттого что иной никогда не узнаю.
Я смеюсь отголоском задорных лучей,
Исцелованных небом в смешливые губы,
Утопая в волне невозможных речей,
Оттого что иные мне больше не любы.
Я вперяю свой взгляд в неприступную твердь,
Горделивому солнцу с покорностью внемля,
И стихами вскормлю сероглазую смерть,
Оттого что иной я уже не приемлю.
29 ноября 2013
Тверь
***
И было всё, и будет всё, и есть.
Безжалостна насмешница-весна.
Привиделось. Подумала: приехал…
Об этом возвестила тишина,
Раскачиваясь приглушённым эхом.
Перед тобой в почтенье поднялись
Побеги трав, прибитые грозою,
И полумесяц устремился ввысь,
И шла к тебе я по камням — босою.
Мгновенный взгляд едва ли промелькнул
По-прежнему: ни трепетно, ни юно,
И ветер, огласив мою вину,
Мне в спину зябкой изморосью плюнул.
Он не солгал: мне оправданья нет!..
А ты курил, привычно дым пуская,
И мял в руках увядший первоцвет,
Меж пальцев стебелёк переплетая.
И вмиг трава, лишь ты успел кивнуть,
Опутала мне ноги, как оковы,
И, затрещав, мне преградило путь
Сплетение сухих ветвей терновых.
«Прости меня!» — мольба моя навзрыд,
Но разве боль раскаяньем умеришь?
Повёл плечом, мол, Бог тебя простит…
Да вот беда: ты сам в него не веришь.
17–28 апреля 2013, 3–5 октября 2017
Тверь
***
Уже не единожды в час, когда тучи блуждали
И ласточки падали, я совершала побег.
Медвяные тропы меня от конвоя скрывали,
И берег отлогий меня зазывал на ночлег.
И там, у реки, поднимающей полог туманный,
Когда отгремела гроза, заметая следы,
Мне думалось: скоро на отмели этой песчаной,
Касаясь ногами едва присмиревшей воды,
Ты сядешь рыбачить и пустишь дымок, как бывало,
И травы под тяжестью капель рукою примнёшь…
Но помнит река, над которой гроза бушевала,
И помнит, затихнув, просвеченный молнией дождь,
Как нас разлучили: по вязким, как память, дорогам
Меня увели, и взревел заблудившийся гром,
А месяц враждебно блеснул металлическим рогом
И небо защёлкнул собой, как острожным замком.
15–16 августа 2013, 12 ноября 2017
Мирный, Тверь
***
Июльский ветер, свой завет исполнив,
Тревожит заколдованную тишь…
Ты будешь прав, когда, меня припомнив,
Ты в ветрености сердце обвинишь.
И пред тобой, прощенья ожидая,
Я чувствую тягчайшую вину.
За всё тебе я строки посвящаю,
За всё тебя целую и кляну:
За разноцветье летнего восторга,
За обожанья пыльную печаль,
За то, что было мне превыше долга
И памяти священней, чем скрижаль,
За чистоту былого упоенья
Прохладой остывающей земли,
За то, что дни блаженного прозренья
Болезненно, но всё-таки — прошли.
16 июля 2013
Мирный
***
По тебе не скучаю —
Утешает Господь.
Только сердце не чаю
От тебя отколоть.
Всё мне видится вечер,
Что лучами расшит,
Да минувшая встреча
Надо мной ворожит:
От улыбки медовой
Стала сердцем светла —
Это юность любовью
На душе расцвела.
И промолвить осмелюсь:
Как поднял ты глаза —
Свет-зарёю зарделись
Над тобой небеса.
Но в краю, где с крылечка
Кто-то взглянет вослед,
Где в золóтистой речке
Зародится рассвет,
Меж полынью и снытью
Я пройду стороной.
В твоём доме не быть мне
Ни сестрой, ни женой.
2011-2019
Тверь
